Воронеж находится всего в пятистах километрах от Москвы. Этой поездкой я начал восполнять личные белые пятна в лице непосещенных мною городов среднего юга центральной России.
Меня очень поразил говор: такое напрочь смягченное гортанное «г» вплоть до «х», какого я не слышал даже в Краснодарском крае и Ростовской области. В общем, говор оказался для меня полной неожиданностью.
Но главное – это то, что было задолго до того, как сюда пришли те, кто говорит на понятном мне ныне языке. Меня удивили горы. Конечно, и через Московскую область проходит Смоленско-московская и Московская возвышенности, но свой край я привык воспринимать, максимум, как холмистый. Южнее всего на пять сотен километров стоят настоящие меловые скалы и обрывистые горы до ста метров высотой. Непривычно. Также как и то, что когда-то здесь была голая степь. Также, как и то, что когда-то здесь было море. Как и то, что когда-то здесь была тундра…
И, наконец, мамонты. Для меня их находки всегда казались чем-то очень далеким и вообще географически не идентифицируемым. Оказалось, что их находят, опять-таки, в нескольких часах езды от места, где я живу. Узнать, что в свое время по всей этой территории была тундра, было самым большим шоком. Разговоры о том, что когда-то через все места, где мы сейчас живем, шел ледник, пролетают мимо. Пролетают, пока сам не увидишь зимнюю тундру в Заполярье и не соотнесешь потом это с тем местом, где стоишь в мае посреди зеленых холмов, наблюдая кости мамонтов. Тех, кто не поспел за ледником на север. Что ж, грядет очередной виток глобального потепления. Надеюсь, хотя бы мы успеем…